Интервенция - Страница 85

* * *

Анатолию Степановичу рассказали все с самого начала. Он, хлебнув принесенного виски, задумался, а потом выдал:

– Честно говоря, я думал, что это сказки. Я полагал, что какие-нибудь националисты пытаются сопротивляться, а все это обрастает баснями. А оказалась совершенно невероятная ситуация. На самом деле все обстоит еще более невероятно, чем то, о чем рассказывают на базаре. Там, кстати, еще рассказывают, что в лесах возле города видели партизан времен Второй мировой войны… А еще ступы с ведьмами над лесами летают.

Мне это понять трудно. Я все-таки воспитан материалистом и рационалистом, а тут сплошная паранормальщина. Но… Если проанализировать все, что вы рассказали, то можно сделать кое-какие выводы. Давайте для удобства начнем с конца. С сегодняшнего, гм… сражения. А точнее, с этого движущегося памятника. Я догадываюсь, кто это был. Погодите…

Он ушел в другую комнату и вернулся с какой-то толстой книжкой. Это был фотоальбом для туристов с видами Петербурга. Альбом был старый, на обложке город еще назывался Ленинградом. Пролистав несколько страниц, Анатолий Степанович показал снимок:

– Этот?

– Вроде похож. Ну, да, это точно он. Но тот, что возле моста стоял, был ростом меньше. И поза у него была другая, – подал голос Тони.

– Правильно. Потому что этот памятник, который я вам показал, – он с Кировской площади, которая находится в Петербурге. Но есть и другие его скульптурные изображения.

– Так кто он? – не выдержал Джекоб.

– Он? Сергей Миронович Киров. Соратник и близкий друг Сталина. Самый любимый народом ленинградский начальник. Но дело, наверное, в другом. Киров был инициатором освоения Кольского полуострова. По его инициативе там построили города. Например, Мурманск из маленького поселка стал большим городом. Киров был энтузиастом горного дела. Множество шахт, построенных на Севере, – его заслуга. Но все это строили жутковатыми методами. Силами заключенных…

– О! Вот откуда эти ребята в бушлатах! – радостно сообщила Васька.

– Ничего я не понял. Если они были заключенными и, наверное, погибли на Севере, зачем им защищать эту страну? – засомневался Джекоб.

– А думается, ваша девушка права, – заговорил профессор. – Да, это заключенные, которых послали на Север строить города. Но… вам-то эти города не нужны? Значит, получается, они погибли зря. Но дело даже не в этом. Вы думали, Петербург – только здесь?

Профессор достал атлас мира, открыл его на карте России и обвел рукой невероятные северные просторы:

– Петербург – вот там! Всюду на севере, куда доходили наши моряки, там наш город! Мурманск – это, по сути, удаленный район Петербурга. Как и Кировск, и Мончегорск. А если уж Север на вас пошел… Я-то бывал в молодости на Севере. Когда в институте учился, ездил в стройотряды. Там встречаются вещи и пострашнее того, что вы видали. Там, знаете ли, наша русская широта и наше русское раздолбайство достигают невероятных размеров. Что по сравнению с Севером какая-то наша промозона за Обводным! Если сравнивать с Воркутой, то это вообще ничто. Там масштабы на два порядка побольше. Во всем.

– Профессор, но все-таки что это?

– Вы так и не поняли… Про механизмы я ничего сказать не могу. Тут у меня версий нет. А вот про матроса Железнякова, Виктора Цоя и прочих… Знаете, у русско-еврейского поэта Александра Галича есть слова: «Если зовет своих мертвых Россия, значит – беда!» Этот город никогда не сдавался врагу. Мы, люди, стали слабыми, не смогли его защитить. На вас пошла в атаку его история. Так вот случилось – его призраки материализовались и сильно вас не любят. Кстати, вы знаете, что крейсер «Аврора» просто физически не мог никуда выйти? Это ведь муляж корабля. Верхняя часть корпуса, которая стоит на бетонном основании.

– По вам бы, проф, этот муляж лупил из своих орудий, – проворчал Тони.

Джекоб вдруг вспомнил слова Сергея, трамвайщика: «Камни все помнят». Журналист поежился. Город, как говорили, возведен на костях его первых строителей. А если и они полезут из-под земли?

– Ну, что думаешь? – спросил Джекоб техасца, когда они вышли от профессора.

– Я вот что думаю – валить надо отсюда, – ответил Тони. – Янки, кретины, влезли не в свое дело. Судя по тому, что связи нет и никто к нам на помощь не идет, там, в мире, тоже что-то случилось, и про нас просто забыли. В городе нечисть, в лесу партизаны. Теперь всем нам кранты. Они нас отсюда живыми не выпустят. А мне помирать за их идиотизм неохота.

– И куда ты свалишь?

– Я думаю так: отсидеться где-нибудь. А там поглядим.

И тут подала голос Васька:

– А он правду говорит. Валить вам надо от этих америкосов. Куда – я обеспечу. Только заберите эту, как ее… Речел, что ли… она без вас пропадет.

Тони внимательно поглядел на нее:

– Только вот что, подруга, – давай-ка все начистоту. Кто ты такая, откуда ты такая. Ты можешь Джекобу мозги полоскать. Он из образованных, к тому же городской. Я мне-то не надо, я ведь почему в день нашей первой встречи предложил тебя отпустить? Потому что я в прерии вырос. И кое-что понимаю. Так что давай колись.

– А что колоться? Особо нечего. Я Яшке все честно говорила, только не все рассказывала. Ну, теперь, если вы от своих решили сдернуть, то можно кое-что еще рассказать. Я же ему говорила – меня бабка растила, поскольку мамаше было на меня наплевать. А бабка у меня непростая, она из этих… Ну, в общем, как она мне рассказывала, дело так было. Очень давно, еще до прихода попов, было двое из Старых. Яшка-то небось про них слыхал. Одного звали Кощей Бессмертный, другую – Яга.