Интервенция - Страница 37

* * *

Двое разведчиков выбрались из джипа и со всеми предосторожностями приблизились к куче, осмотрели ее и вскоре принесли лейтенанту два образца. Один – металлический треугольничек со стороной около двух дюймов. Он был цвета хаки – да и невооруженным взглядом было видно, что металл тот же, что и у бортов «хаммера». Другой – такой же треугольничек из бронестекла. Более всего поражало то, что куски были идеально ровные – эдакие равносторонние фигуры из учебника геометрии. Ребра же осколков смотрелись гладкими как зеркало.

– Там полно этих кусков, – доложил один из разведчиков.

– А люди? А следы хоть какие-то остались?

– Ничего.

Все это время Джекоб загорал, высунувшись из люка. В очередной раз оглядев окружающий безрадостный пейзаж, он вдруг заметил на эстакаде нечто странное. Взяв у одного из солдат бинокль, журналист навел его на данный объект – и глаза у него стали больше линз бинокля. Джекоб сильно зажмурился и поглядел снова. Да, похоже, тот парень с блокпоста не зря предпочел помалкивать. Если он видел то же – ему пришлось бы вести беседы даже не с психологом, а с военным психиатром. Это был… В Петербурге Джекобу доводилось видеть многочисленные каменные изображения крылатых львов. Так вот, это был их, если можно так выразиться, младший родственник. Крылатый кот. Только не каменный, а живой. Размером ОНО было с обычного крупного кота серо-полосатой расцветки с мощными лапами и пушистым хвостом – эдакого уличного хулигана. В Бостоне на их улице такой же жил в рыбном магазине. Сидело ОНО, как обычно сидят коты, – кувшинчиком, подняв голову и навострив уши, обернув задние лапы хвостом. И все бы хорошо – но на спине твари торчали крылья, покрытые черно-серыми перьями… Пока Джекоб приходил в себя, создание почесало задней лапой крыло, а потом подпрыгнуло вверх и медленно пошло на бреющем в сторону одной из бетонных коробок.

– Это… Что это? – Джекоб схватил Ваську за руку.

– Да водятся такие у нас… – Девица задумчивым взглядом проводила тварь, скрывшуюся за бетонным сооружением. – Низко полетел, однако.

– К дождю? – задал глупый вопрос Джекоб.

– К какому дождю! К дождю – ласточки низко летают. А этот – к большому кирдыку. Скажи вашим, что валить надо. Сейчас начнутся песни и пляски…

И в самом деле – началось тут же, не успел журналист даже переварить сказанное. Бронетранспортер уже давно как-то хитроумно маневрировал и в этот момент оказался под бетонной кишкой. Раздался мерзкий хруст – на броню посыпались обломки, а потом из кишки хлынул мощный поток горящего бензина. Бронированная машина вспыхнула как факел. Один из «хаммеров» судорожно рванулся с места, врезался в охваченный огнем бронетранспортер и вскоре также запылал. Одновременно оборвались провода, тянувшиеся вдоль железнодорожной ветки. Они упали на командирскую машину, блеснула огромная ослепительно-белая искра, машина тоже заискрила – и стало видно, как по ее бокам течет расплавленный металл. У Джекоба успел мелькнуть идиотский вопрос: откуда в этих проводах ток? Тем более – ТАКОЙ ток, чтобы плавить броню? Они бы просто не перенесли такого напряжения – сгорели бы вмиг…

В следующую секунду водитель их машины, видимо обезумев от развернувшегося перед его глазами триллера, рванул с места и погнал «хаммер» на предельной скорости. Но понесся он не туда, откуда они приехали, а по железнодорожной колее, ведущей в какие-то индустриальные дебри. С одной стороны там виднелся бетонный забор, с другой – котлован, из которого густо торчали бетонные надолбы.

Потом… Джекоб так и не понял, что произошло. «Хаммер» тряхнуло, машина вылетела с железнодорожных путей и плюхнулась в котлован. Джекоб впоследствии так и не вспомнил – то ли он сумел выбраться на автомате, то ли его просто выбросило из люка. В памяти осталась машина, которая погружалась в ядовито-зеленую жидкость, которая растворяла металл на глазах.

И тут над головой прошло три вертолета – причем вертолеты были «свои», с белыми звездами на корпусах, – за спиной стали грохотать взрывы и встала стена огня. Дальше Джекоб все помнил отдельными кусками – с жуткими воплями бежали и падали охваченные пламенем солдаты. Они с Васькой тоже куда-то бежали по этой проклятой железнодорожной ветке между бетонными заборами. Журналист падал, поднимался, бежал дальше.

Затем он запомнил Обводный канал и мост через него – но не тот, через который они переехали, а другой, куда более мрачный, со всех сторон тут были одни угрюмые заводские корпуса, и никакого блокпоста не наблюдалось. Дальше потянулись длинные угрюмые улицы, по которым Васька тащила его за руку.

…Пришел в себя он в каком-то переулке. Огляделся – и увидел, что рядом с ним только Васька, а в двух шагах виднеется Старо-Невский. Васька толкнула его в какой-то двор с двумя деревьями в центре. Во дворе, как ни странно, было довольно людно. В глубине виднелось нечто вроде окна с притороченным к нему железным прилавком, из которого торчала широкая красная морда какого-то мужика. По двору были раскиданы ящики, возле деревьев лежала огромная резиновая шина – видимо, от трактора. Всюду сидели небритые люди с сильно помятыми лицами. Между ними стояли пластиковые бутылки, стаканы, имелась какая-то еда, в том числе американские консервы.

Увидев Джекоба и Ваську, они оторвались от своих занятий и посмотрели на них хоть и равнодушно, но в общем достаточно дружелюбно.

– Привет Америке, – сказал кто-то.

– Привет алконавтам! – бодро ответила девица и направилась к окошку.

Краснорожий мужик без вопросов выставил на металлический прилавок здоровенную пластиковую бутылку и два пластиковых же стакана.